Ушба. Теряем лучших...

               Попробую коротко описать то как это случилось.  Начну пожалуй с 8-го августа когда мы подошли под столб (ключ маршрута). В 70-ти метрах от основания столба на достаточно широком гребне есть удобная площадка под палатку-трешку где к обеду мы и обустроились. Забросили все снаряжение, еду на неделю, на столько же газа, плюс на месте ночевки лежали в заброске (не занаем чей) три больших балона газа, еда на 5 дней и 50 метров статической веревки 10 мм. Погода не стабильная, но работать позволяющая, надеялись завтра на такую же, ее и получили. Утром 9 августа (четверг) собравшись ушли на обработку. Первая веревка до грузинской полки оказалась провешенной и мы не сильно гордые, зажумарили на полку. Далее небольшим траверсом вышли на вторую станцию маршрута Волошановского и начали работать уже по маршруту. Первым лез Элвис, Деда на сраховке а я подтаскивал груз который так или иначе нужно было протащить через стену. Элвис пролез веревку и я потащил заброску на станцию три, таким образом на высоте сто меров от начала столба оказались шесть наших веревок и почти все снаряжение, в этот день Элвис с Дедом проработали еще меров 15 вверх и решили уходить вниз.

Перед работой на стене

            На следующий день при наличии погоды мы планировали пройти еще как минимум три веревки вверх, но погода не задалась. С самого утра порывы вертра трепали палатку а снег засыпал столб. Была непогожая пятница, 10-е августа, весь день мы мяли бока в палатке а погода все не утихала и лишь после обеда с неба пререстало сыпать. Первым из палатки вылез я и все рвался на стену желая спрямить перила и тем самым сэкономить одну веревку. Ребята меня отговорили и мы принялись сооружать стенку вокруг палатки.  Все Элвис не хотел строить эту стену подшучивая над нами, но всеже ходил и собирал камни. Я и Дед как неугомонные носились по этому гребню собирая камни и не смотрели вниз, где пропась разинув пасть ждала когда кто-то из нас поскользнувшись на мокром гребне найдет свою погибель. В радость мы клали стенку и уже когда почти все было готово Элвис выйдя на левую часть гребня крикнул: - «Андрюха! Подходи, нашел хороших камней». Буквально в трех метрах от палатки, дотягиваясь руками друг до друга я принимал у Элвиса камни и складывал рядом. Место бивуака, достаточно комфортное для того чтобы не организовавать перильные веревки оказалось роковым. Толком не успев понять как эта плита сползая заставила Элвиса потерять  равновесие рефлекторно я вытянул руку к нему на встречу он увидев попытался поймать ее но промахнулся, спустя секунду я провожал его падение взглядом, спустя еще одну Элвиса не стало. Об этом я узнаю позже а сейчас я лишь видел как он в двадцати мерах ниже ушел в туман. Я понимал что шанс на жизнь у Элвиса ничтожно мал, и даже понимал что его нет, но нельзя заставить себя поверить в то что человек секунду назад улыбавшийся тебе мертв. Была половина седьмого. Погода ухудшалась а все наши веревки висели на вертикальной стене в ста мерах над нами.

Элвис с Дедом

 Каждый опытный альпинист сотни раз прокручивает в голове этот сцеарий, всю последовательность действий от начала и до конца. Мы знали что делать и мы это делали. В сумерках мы вернулись к палатке сняв снаряжение со стены, пока работали вымокли на сквозь под дождем. Видимость не вернулась, накрывала ночь и сыпал мокрый снег когда мы начали работать вниз от палатки. Чтобы увеличить скорость спуска связывали по две веревки. Первую стометровку ушел дед и пройдя порядка 80-ти метров перед выходом на крутой снежник сделал станцию. Пока я спускался просматривал скалы, но следов падения Элвиса не нашел. Погода улучшаться и не думала, я усиливал станцию а дед ушел еще на 70 метров и оказался на нижнем конце снежника где в очередной раз закрепил веревку. По льду накрытому двадцатисантиметровым снегом следов так же не нашли. От второй станции я просмотрел ниже еще метров двадцать и после приняли решение  возвращаться. Длинный жумаринг наконец-то немного прогрел тело. Не смотрел время возвращения в палатку, но было уже за полночь. Минут через 40 к палатке подошел дед и началась сушка вещей которая продлилась почти всю ночь. С рассветом начали снимать лагерь, долго решали как работать дальше, 4 веревки закреплены  а лагерь надо уносить вниз по гребню. В итоге дед начал сносить лагерь вниз по гребню а я ушел по провешенным веревкам. Продергивая первую стометровку захлестнулась веревка и пришлось оставить полтинник новой статики. Как только начал проходить вниз снежник нашел следы падения Элвиса и тут стало ясно – бедняга не мучился, погиб сразу – вниз по снегу уходили кусочки черепа. Пройдя через снежник и выйдя на небольшой уступ ста метрами ниже увидел тело задержавшееся на краю полки. Дальше был один путь – вниз, в базу, а там искать людей и надеяться что власти выделят вертолет чтобы снять тело с горы.

          К обеду спустили лагерь на удобное место на гребне и уже отсюда по полкам начали подниматься к телу. Через три веревки вышли на полку которая задержала падение Элвиса, вниз с полки уходил обрыв кончавшийся разорванным ледником, еще пару метров и Ушба забрала бы тело Элвиса себе, туда где мы бы его не нашли. В этот день погода нам благоволила и на закате мы были в базе. Сразу к нам поднялись ребята из Краснодара, узнали новость, мы даже не успев попросить нам помочь ребята говорят: - «Завтра идем с вами». Краснодар нас накормил, напоил, связался со спасателями, короче парни делали все что могли и даже больше. Зеленоградские сборы дали нам акью без которой нам пришлось бы тяжко. На следующий день в начале седьмого утра вшестером мы вновь двигались к двурогой горе. У Краснодара лежала заброска под подходным гребнем, они собирались идти Мышляева а в итоге шли с нами распрощавшись с возможностью восхождения. Погода стояла исключительная, гора делала нам подарок которым нужно было воспользоваться. Около полудня мы вышли к месту где вчера с дедом я оставил лагерь и снаряжение.

Ринат. Транспортировочные работы

            Через час были у тела и спустя еще час начались транспортировочные работы. Все работали слаженно и спокойно и часа через четыре акья была на гребне. Андрюха побежал диктовать спасателям координаты GPS и о чудо, спустя пол часа над нами пролетал борт. Вертушка прошла над нами четыре раза но пилоту не удавалось удержать машину и ее сдувало прочь от гребня. Второй раз борт пришел через час и тут уже пилоту удалось удержать борт пока спускалась лебедка и мы не подцепили носилки. Спустя несколько секунд  борт с носилками улетал вниз по ущелью. У меня свалился камень с души, дальше по прогнозу сплошная непогода и не забери вертушка тело сейчас транспортировка затянулась бы еще на три дня. В этот день мы успели спуститься только на мазерский ледник где и заночевали. К вечеру следующего добрались до селения Мазери где уже появилась сотовая связь.

Отсюда носилки забирал борт

           Этим все не заканчивалось и недосказанным остается еще очень и очень много. Когда-нибудь обо всем я еще подробно расскажу, но сейчас далее писать нет ни сил ни желания. Хочу лишь только сказать огромное спасибо тем людям которые нам помогали и разделяли с нами нашу беду. В первую очередь парни из Краснодара (альпинистский клуб «Штурм») Ринат Алиев, Артем Спесивцев, Михаил Иващенко и Андрюха Капустин, если бы не вы, тело Элвиса так и покоилось бы на Ушбе. Всему большому семейству Шамприани в котором нас приняли как родных сыновей. Зеленограду за акью. Пилоту борта который всетаки справился с ветром и забрал тело. Грузии, и гражданам и властям, за доброе и уважительное отношение к Россиянам.

Жизнь, как мечты

                               Часть 2. Новый виток

Так получилось что не писал уже давно. И не сказать что было не о чем, должно быть не мог себя заставить открыть Word и потратить пару часов не на «сон высотника» (о нем расскажу позже), а на то чтобы рассказать тебе Читатель как это было. Как  пролетели шесть месяцев года 12-ть.

Лед в Домбае

Наверное, в написании рассказов о своих похождениях, достижениях и неудачах есть что-то здравое. Написание этих строк заставляет всколыхнуть память, вспомнить о шагах которые сделаны в этом году. До этого момента казалось что сделано мало, но ели присмотреться это не так. Зима выдалась охочей до ледолазанья, была интересная «компания» на Донгузоруне, март и вовсе гора за горой, в марте закрыл первый разряд по альпинизму, с начала апреля две недели теплого лазанья в Крыму и сразу после возвращения Цейское ущелье и сборы на жетон «спасение в горах», май стал отдушиной после месяца тренировок однако под конец мая случилось то чего я хотел и боялся больше всего. 23 мая мне выпала честь написать заявление и быть принятым в ряды спасателей. Что стану спасателем для себя я решил давно, задолго до наступления этого года, но все тянул со сроками, уж больно сладка свобода от обязанности вставать по утрам и идти на службу. Та половинка меня которая до полусмерти любит горы радовалась когда теперешний мой начальник Алексей Егорович спрашивал:

- Есть высшее образование?

- Нет.

- Был в армии?

- Нет.

- Водительские права?

- Тоже нет.

Покачивая головой Куцев говорил что взять меня не может, но все-таки взял, во многом благодаря Диме Ильевскому который так упорно настаивал на моей кандидатуре. С Димой мы знакомы по совместным восхождениям и первый раз он мне предложил идти к нему на службу в ноябре прошлого года. Не прошло и года …

Львович

            Если вспоминать зиму то самым ярким воспоминанием была попытка восхождения на Донгузорун выпавшая на конец февраля. К нашему счастью наша неудача обернулась для нас очень удачно и теперь я вполне могу праздновать свой день рождения не только в январе но и в феврале. По горячим следам вернувшись из под Донгузоруна, я кинулся описывать наше приключение но так и не довел текст до логичного завершения, приведу здесь отрывок того текста, так мне помнилось восхождение спустя неделю:

           

День рождения

Стоп-кадр.

            Окутанные снежной пеленой три альпиниста стоят и всматриваются в занавес тумана на северо-западной стене. Грохот доносящийся со стены лишь в редких разрывах облаков обретает невнятную форму, форму несущейся со стены лавины. Стоя в нескольких сотнях метров от подножия стены три маленьких фигурки в замешательстве, но все еще с ухмылками на лице ждут той что несет им смерть. Эмоции на обветренных лицах сменит каменная гримаса и лишь в распахнутых глазах отразится летящая на встречу белая стена.

           

Анабиоз.

            Запал абсурда в крови требует нескончаемой энергии для того чтобы выплеснуться в действие, но вся энергия погребена в глубинах подсознания и не больно торопится их покидать сохраняя в безопасности тело, спокойствии душу и равновесии мир. За два зимних месяца нового года были не выходящие «из ряда вон» выезды на лед. Лазали от недели к неделе каждые выходные и скорее делали это для души чем для тела. Лазанье «для души» на протяжении двух месяцев дало свои результаты и к концу февраля появилась перспектива применить навыки.

Идея.

            Зима, хоть и с невыдающимися осадками, давала о себе знать. Посреди января Кавказ засыпало снегом, позже все тряслись от небывалых морозов и СМИ вокруг кричали каждое утро о многомиллионных ущербах прошедших ночей. Неудивительно то что в горы никого не тянуло, иной раз и в магазин из дому выйти не охота, а тут, горы. Самому ходить не хватало здоровья которое каждую зиму падает до нуля. Тоска. Однако к середине февраля Львович внезапно решился на восхождение и предложил в качестве объекта Донгузорун по ледовым склонам северо-западной стены. Маршрут Кухара – линия объективно зимняя и не найдя доводов «против» мы начали подготовку. Я взялся за свое здоровье и закутываясь как капуста в теплые одежды старался не подхватить какой заразы. В уставшее от холодов тело стал закидывать немыслимое число всевозможных БАДов, витаминов, анаболиков и метаболиков и о чудо,  это давало результаты. Снова хотелось работать, тренироваться, двигаться вперед. У Сереги все тоже складывалось и 22 февраля мы были готовы выехать в южное Приэльбрусье. Синоптики сулили нам стабильную погоду на протяжении недели, хоть и с облачностью, но без осадков и без сильных ветров. Все складывалось в нашу пользу, мы докупали недостающее снаряжение, латали то что нуждалось в ремонте и уже были готовы к старту как вдруг Львовича после очередной воскресной тренировки на льду сразила простуда. Понятно что ехать зимой на гору с соплями на перевес не дело. Выезд отложили. Львович лечился а я пытался не заболеть. Сложившейся ситуации радовалась только моя Марьянка, которая, как кошка вцепившаяся в мясо не хочет его никому отдавать, не хотела отпускать нас к горе. Сомневаюсь на счет души, но тело время лечит и спустя три дня Львович почувствовал в себе силы и мы выдвинулись в путь.

Донгузорун 

Маршрут.

            Логичная линия, проходящая по непонятно на чем державшемся леднике 7-ка, с канатной очереди на Чегет казалась спокойной и уж очень доступной. В синее небо слегка прикрытое легкой облачностью врезались громады Донгузоруна и Накры. Стена казалась огромной. Северо-западный и западный гребни Донгузоруна и Накры создавали вогнутую плоскость и чем ближе мы подходили к стене тем глубже погружались в объятья этой парочки. Львович не переставая рассказывал об отрицательной энергетике горы и о том как тяжело на ней работать, а мне не терпелось увидеть схватку сил природы с волей альпиниста который стремится вонзить штычек ледоруба в разреженный воздух на вершине той что приковывала сейчас его взгляд. Подход к вершине был непривычно коротким и спустя пару часов мы уже вертели промерзшими головами в поисках удобного места для ночлега. Установив палатку на занесенном снегом моренном выносе подобно улитке мы забились в тело своей «раковины». Сквозь шум ветра треплющего палатку со стены доносились звуки ледовых обвалов, но расслабившийся организм поглощая одну за другой кружки горячего чая не хотел воспринимать тот шум как угрозу. Мы смеялись, шутили и окончательно разомлев провалились в сон.

            Утром в заиндевевшей и залитой инеем палатке поочередно просыпаясь никто не осмеливался привести бренное, уставшее тело в вертикальное положение и скомандовать: - Подъем! Перекатываясь с бока на бок лишь к началу десятого часа наша троица начала вылезать из спальников. На долину опустился туман и из потемневшего неба посыпал мелкий снег. Выходить и начинать работать крайне не хотелось, однако понимая что сей момент неизбежен, быстро перекусив стали вываливаться в этот неприветливый серый мир. Хорошая погода приказала долго жить, и, не надеясь на ее улучшение, в районе полудня мы двинулись к подножию стены. Размеренная работа по утаптыванию снега настраивала на рабочий ритм и вскоре мы остановились в нескольких сотнях метров от начала маршрута где ледник семерка распадаясь на своеобразную двупалую вилку врезается в пологий склон цирка. Вилка огибает скалу принявшую форму правильного треугольника по центру которого проходит маршрут легенды Советского альпинизма – Михаила Хергиани, наша же линия начинается правее треугольника по правой части ледовой вилки. Не долго размышляя мы решили сорвать психологический груз неизведанности и провесить несколько веревок по началу маршрута.  Остановившись у небольшой ледовой глыбы размером с метр в поперечнике решили оставить часть снаряжения и налегке, взяв необходимое, пойти к маршруту. Погода над нами не смиловалась и укутав стену в пелену тумана не позволяла увидеть то что твориться на стене. Начав одевать и перебирать снаряжение наше внимание приковал резкий грохот донесшийся со стены.

Серега после лавины 

            Тогда, получая толчки в спину ударной волной мы успели пробежать не много не мало 50 метров. 50 метров которые спасли нам жизнь. Ту ледовую глыбу о которой написано выше наглухо завалило осколками льда засыпав часть нашего снаряжения. Мы пробежали ровно столько сколько нужно и лед остановился в десяти метрах от нас. В снежной пыли мы бежали так как не бегал Форест Гамп в одноименном фильме спасая свою жизнь. На следующий день мы вернулись обратно логично расценив маршрут как объективно опасный. Должно быть в ноябре этого года вернемся туда и вновь будем испытывать судьбу и удачу в этом заколдованном бесконечно красивом месте. Еще неделю у нас не проходило обманчивое но сладкое чувство побега от смерти и постоянно вспоминались слова Валеры Розова: - «Настоящий страх испытываешь только тогда когда ты еще цел, но понимаешь что спустя секунды ты можешь умереть».

                                                                                                       1 июля 2012     г. Кисловодск

              

   

Безенгийский лед

Северная стена

Вокруг все серое и холодное. Влага выходящая изо рта спустя какое-то время оседает толстым слоем снега на внутренней части палатки. Дабы скоротать ночные часы замерзшими руками я перелистываю фотки на своей мыльнице и не верится. Не верится что мир может быть таким теплым, зеленым и добрым. Беззаботные ребята и девчата бегают на тех фотках по руслу горной речки, смеются, радуются, лазают по теплым, заросшим самшитом скалам, купаются в глубоких синих заливах. Даа…

Эх, было лето...

Все мы там были счастливы. Чему мы радовались? Должно быть тому что природа не пытается нас убить. Тому что не нужно было там замерзшими и не слушающимися пальцами крутить буры в лед, делать все новые и новые шаги сквозь режущую боль в икрах, и не было тогда, летом, мысли в голове – хоть секунду бы постоять на ровной поверхности. А сейчас? Сейчас вокруг все веет холодом и злобой. Среди мегатонн замерзшей воды где-то по центру северной стены Уллуауза стоит на маленьком снежном мостике в небольшом бергшрунде наша палатка и три теплокровных создания, как гроздь винограда, привязанные к страховочной веревке пытаются не стать такими же холодными как это стена. Где-то в дали мерцает Пятигорье, вышка на Машуке как маяк для заблудшего странника не позволяет забыть что нужно вернуться. Еще немного. Немного отойти от дома, а потом – вниз! Вниз. Каких-то 500 метров к вершине и начнется обратный отсчет. Хотя обратный отсчет начинается каждый раз когда я переступаю порог дома и ухожу, и всегда, хоть и не оглядываясь, но промелькнет в голове подлая мысль – эх, вернуться бы! Ведь тут хорошо. Тепло и уют родного дома. Улыбки и радость родных, любимых. Зачем я снова ушел? Наверное как и друзья в палатке – не знаю. Тут проснулся Миха.

Миха

- Давай на мое место, поспи, я посижу. – отпираться было бессмысленно, как-то и не хотелось.

           - Деда, разбудишь меня через часок, меняться будем. – и тут я провалился в сон. 

Конечно Миха меня не разбудил. Пару часиков удалось поспать. Наступающий день обещал быть длинным, очень длинным. Собирались часа два. Так и не решили куда идем и загадка почему не описан логичный, казалось бы, кулуар к вершине осталась для нас не решенной. Протоптали первую веревку. Снег. Деда долго возился переходя бергшрунд, не зря как оказалось. Берг сыкотный. Лететь так скажем и лететь. Следующую веревку, уже льда, прошел я, но меня «не вставило» и оставшийся участок шел Дед. Серый с Михой тому наверное тока обрадовались так как вчерашние последние веревок пять пока я шел первым на них обрушивался шквал льда. Кошкам я не доверял, как собственно и веревке к которой привязан, результат – рубился насмерть! Веревка статика, восьмерка. Один бур на станции у Деда с Серым. Следующий через двадцать метров. Еще через двадцать метров бур-станция. Одинарная восьмерка и в случае срыва, перед предполагаемой станцией, с сорокаметровым пролетом – приятного мало.

Серега

    Дальше работали на автомате. К холоду добавился ветер и настал Аааайс!. Шли медленно. Холодно, чувствовалась усталость прошедших дней и на все это наваливалась высота за 4000. Пока Миха рубился я разглядывал просторы. «Родные просторы» - как конфеты! А вроде и сладкого не хочется!? Так, к чему это я!? Ну так вот. Вдалеке, как я уже говорил виднелось Пятигорье, только днем оно все время затянуто туманом и из этого тумана, как грибы, торчат лакколиты, Бештау, Машук, Верблюд и остальные тцать. Где-то там, за виднеющейся Ушбой Теберда, скоро новый год а значит не за горами свидание с дивною долиной Тебердой. Вот так. С совершенно отвлеченными мыслями мы вышли на западный гребень. Отсюда ровно веревка по простым скалам и мы на вершине. Так и оказалось. На вершине камень на котором выцарапана дата первовосхождения а выше того камня только разреженный воздух и в дали горы, горы, горы…

Вершина

  Мы собрались на вершине, сделали несколько фоток и ушли вниз. Я всегда в горы брал флаг страны и республики, сейчас, каюсь, забыл. Но любовь к России и Карачаево-Черкесии я принес на вершину в сердце, и пусть та любовь обитает на этой вершине вечно. 

            Вниз к нашей палатке уходили дюльфера. На вершине мы стояли в половине пятого и часть спуска проделали в темноте. Теперь, наученные прошлой ночью, площадку немного расширили и эту ночь спали уже комфортнее. А проснувшись нас встретил не бог весть откуда взявшийся ветер и снег, мелкий, но все же. Дюльфера, дюльфера, дюльфера… Мы не торопились, но к палатке оставленной под маршрутом хотелось добраться поскорее. От нее так и веяло горячим чаем и нормальной едой. И мы спустились. Без происшествий, если не считать упущенную веревку, перчатку и бур, кстати последний выщелкнулся из карабина по собственной инициативе не спросив на то разрешения. После все это нашли.

Горелки выдавали литры воды после чего эти литры перекочевывали в нас. Счастье было все ближе. Альплагерь Безенги, нужно терять еще километр высоты. И мы его потеряли, уже затемно спустившись в лагерь. Зашли на чай к Толику, он то думал мы выпить зашли и искоса, с подозрением, на нас смотрел когда мы дружно отказались. Гора нас отпустила. Эта ночь – самая длинная в году. И в эту ночь был самый крепкий сон за весь прошедший год. 

                                                                                              Кисловодск

                                                                                                          14 января 2012